Интернет пестрит заголовками «Мы выведем вас в норму». Наверняка и вы сталкивались с такими строками. Сегодня вместе с Анной Демьяненко, куратором поведенческих программ (MBP) поговорим о том, как на самом деле обстоят дела с маршрутом «РАС-норма» и какие сложности встречаются на этом пути.
Здравствуйте, Анна. Может ли терапия действительно вывести ребенка в эту самую условную норму?
Анна Демьяненко, куратором поведенческих программ (MBP): Здравствуйте. Хороший вопрос. Заранее, на первой консультации, сложно говорить о перспективах, так как эффективность вмешательства зависит от множества факторов: от когнитивных способностей ребенка, возраста начала вмешательства, интенсивности вмешательства, качества вмешательства, включенности родителей в процесс терапии и т.д. Некоторые факторы специалист может контролировать, а некоторые – нет. Аутизм – это спектр, и тяжесть нарушений у всех детей разная, поэтому у одного ребенка шансов приблизиться к условной норме больше, а у другого меньше. Допустим, если в анамнезе у ребенка есть сочетанная умственная отсталость, то мы изначально понимаем, что будем работать над тем, чтобы человек, повзрослев, был максимально самостоятельным и счастливым, но речи о «норме» вестись не будет. С другой стороны, если ребенок с аутизмом имеет сохранный интеллект, пришел в терапию рано, у него много часов терапии, родители включены в процесс, то шансы приблизиться к условной норме намного выше.
Аутичным детям характерна повышенная тревожность, ритуальность, компульсии, обсессии. С ними тоже можно работать и со временем расстаться?
Анна: Страх – это эмоция. Невозможно «разучить» человека бояться, но можно научить его справляться с этой эмоцией социально приемлемым способом. Допустим, до начала терапии ребенок кричал, убегал, совершал много самостимулятивного поведения в ситуациях, когда ему тревожно. Но в процессе терапии он научился расслабляться, дышать, слушать музыку и занимать себя антистресс-играми, когда чувствует тревогу. Это первый момент.
Второй момент, который важно понимать: чем больше у человека навыков, тем более понятен для него мир, тем меньше он пугает. Поэтому тревожности будет тем меньше, чем больше ребенок будет узнавать о том, как общаться и играть, занимать себя, ходить в разные места, взаимодействовать с разными людьми. И это определенно задачи качественной поведенческой терапии.
АВА — объективно дорого для семьи, и финансово, и по временным, и по эмоциональным ресурсам. Зачем вкладываться, если ребенок не станет как все, останется тем же «странненьким» ребенком?
Анна: Отличный вопрос, я думаю, ответ на него беспокоит многих родителей. Целью вмешательства не должно быть абстрактное «выйти в норму» — это ужасная цель, неконкретная, неизмеримая и приводящая к разочарованию в любом случае. Цель вмешательства – научить ребенка навыкам, которые помогут ему жить максимально свободной, счастливой и наполненной жизнью. И тогда становится понятно, каков ответ на ваш вопрос. Есть большая разница между аутичным взрослым, который не научился самостоятельно ходить в туалет, одеваться, готовить себе кушать, занимать себя в свободное время функциональной деятельностью, который кричит и дерется, чтобы что-то попросить, не выходит из дома и совершенно ни с кем не общается, и аутичным взрослым, который умеет за собой ухаживать, может сам сходить в магазин, у него есть хобби и даже, возможно, работа, его навыки коммуникации неидеальны, но они есть в достаточном количестве, чтобы попросить о том, что хочется, привлечь внимание, отказаться от того, что не хочется, без истерик и драк. По-моему, это достаточно веская причина, чтобы заниматься, отбросив мысли о реалистичности наступления «нормы».
Анна, благодарим за уделенное время, здесь действительно есть, над чем подумать.
Доброго дня, берегите своих детей!
